Пинок под зад сулит восторг полета.(с)
Проза
№ 10
На песню «Патрон одиночества».
Название: Тouche
Жанр: драма
Рейтинг: R
читать дальше
- У тебя три дня, - он свернул карту и поправил куфийю, небрежно обмотанную вокруг шеи.
- Я успею, Ахья.
- Давай повторим еще раз." Иргун" все таки.
Она нервным жестом поправила хиджаб, надвинув его до самых бровей.
- Никаких импровизаций. Никаких акций...
Она говорила, он слушал, время от времени сверяясь с бумагами, в некоторых местах кивал.
- Хорошо. Если влипнешь, никакой самодеятельности.
- Да какая в таком амплуа самодеятельность. Если влипну, вся надежда на Латифа.
- Отставить шуточки, - быстрая улыбка и тонкие пальцы, все в мелких ожогах и порезах, быстро сворачивают папиросу.
- Так точно, Инженер, - ее рука взлетела в четком офицерском салюте.
- Я серьезно, Сумийя. Не до шуток сейчас.
.....
- Ну-ну, - Он еще раз окинул ее оценивающим взглядом. - Нарядик тот еще. Ты не влипнешь, ты просто дальше ближайшей столовой не пройдешь.
- У них женщины ТАК одеваются, - Сумийя нервно одернула короткую юбку.
Ахья неодобрительно поморщился, но смолчал.
Она в последний раз проверила, все ли на месте, не ли чего лишнего. Вроде бы все. Рука коснулась потемневшего простенького ключа на цепочке, дрогнула, замерла. Сумийя глубоко вздохнула и решительно потянула цепочку через голову.
- Вот, держи. Не вернусь - брату отдашь.
Он коротко кивнул, и спрятал ключ куда-то под куфийю.
- Отставить пораженческие разговорчики.
- Так точно, - она криво улыбнулась, вытянулась по стойке "смирно".
Ахья оценил зрелище и фыркнул.
- Ну, все. Доберусь - выйду на связь, - она перехватила его строгий взгляд. - И да, никакой самодеятельности.
- Ага, - кивнул он. - Взрывчатку отдай.
- А если засыплюсь?
- Я сказал, взрывчатку отдай.
Она тяжело вздохнула и бросила пояс на пол.
- Вот так- то лучше. Ну, удачи, Хайяль.
- Спасибо, Инженер.
Он задумчиво провёл рукой по разложенным на столе железкам. Три тонких, даже изящных стилета. Массивный десантный нож. Пистолет скрытного ношения. Светошумовая граната. Крохотный передатчик.
- Любопытно, - протянул Он, поднимая с пола последнюю непроверенную деталь одежды. Встряхнул её, прищурился, внимательно осматривая блестящую ткань. Мелькнуло лезвие, и короткая юбка с тихим треском разошлась по шву. Зазвенела по бетонному полу тонкая проволочка отмычки. Он подобрал её, и отмычка заняла своё место рядом с остальными конфискованными предметами, а остатки юбки отправились в груду изуродованных в процессе обыска вещей.
Он снял со спинки стула мешковатые, грязно-серые брюки без резинки и пуговицы и бросил их под ноги пленника.
- Одевайтесь, - коротко приказал Он. - А пока вы одеваетесь... не соблаговолите ли объяснить мне, сударыня - ну зачем вам всё это?
Он удобно устроился на одиноком стуле, стоявшем в углу крошечного бетонного отсека блиндажа, барабаня пальцами по цевью автомата.
Она выпрямилась, одной рукой непринужденно - словно дамскую сумочку на вечернем балу - придерживая спадающие брюки, а второй демонстративно прикрывая грудь, и улыбнулась, пожав плечами.
- Понимаете ли, сударь... Есть такое слово: идея. И есть такое понятие: за идею.
- Прекрасно понимаю, милая барышня. Но неужто, - Он окинул её взглядом. - Идея того стоит?
- А как вы сами считаете? - парировала Она.
- Туше, - Он несколько раз хлопнул в ладоши и со вздохом поднялся на ноги. - Прошу вас. Нет-нет, милостиво простите, но передо мной. Дистанция три шага. Вперёд, сударыня...
- Значит, в пятом секторе, говоришь... - тучный Полковник, обильно потеющий в тяжелом офицерском кителе, похотливо ухмыльнулся, выпустив густой клуб сигарного дыма Ей прямо в лицо.
- Так точно, - кивнул Он. - Пыталась проникнуть внутрь периметра обороны. Задержали. Обыскали. У неё нашли вот это...
На стол перед полковником легли гранаты, ножи, пистолет.
- Призналась? - уточнил Полковник, разглядывая конфискованное.
- Так точно. Своей задачи не скрывала. Разведка, поиск возможного пути для диверсионных групп, отход. Больше ничего.
- Что значит "ничего"? - недовольно пожевав куцую сигару, Полковник поднял на Него возмущенный взгляд. - К какой части принадлежит? Где базируется? Координаты точки отхода? Пароли для прохода?
- Не рассказывает.
- Допрос?
- Второй степени, - кивнул Он.
- Поня-я-я-ятно... - с масляной улыбочкой протянул Полковник, снова принявшись разглядывать изящную, полуобнаженную фигурку. - Придётся перейти на третью стадию... ты это... погуляй пока полчасика. А я займусь... кхе-кхе... допросом.
- Никак нет.
- Что ты сказал?
- Никак нет, - повторил Он. - Согласно уставу, высшее командное звено не проводит допросов из соображений безопасности.
- Ты мне перечишь? - уши Полковника покраснели от гнева. - Ты! Перечишь Мне?!
- Никак нет, - Он был также спокоен и бесстрастен... только вот правая рука едва заметно переместилась чуть ближе к рукоятке автомата. - Только цитирую вам устав.
От Полковника не укрылось Его движение. Полковник вспомнил, что Его перевели к ним в разведроту с прошлого места службы из-за какой-то очень мутной истории... якобы, какой-то офицер при зачистке не утерпел да разложил какую-то местную прямо на мостовой... а потом подорвался на растяжке. Только здание, где бедняге так не повезло, было уже зачищено, а последним перед тем офицером туда заходил именно Он.
- Ладно, - пожевав губами, наконец с неохотой кивнул Полковник. - У тебя есть час. Если через час Она не расколется, я буду вынужден, - он подчеркнул это слово - заняться допросом лично.
- Так точно, - отсалютовал он. - Пленная. Передо мной. Дистанция три шага. На выход!
- Так точно, - Она позволила себе короткую ухмылку, в точности повторив Его салют, подняв для этого руку, которой прикрывала грудь. Полковник с тяжелым свистом втянул воздух, но всё-таки промолчал.
*
- Пленная, стоять. Лицом к стене, руки за голову.
Дождавшись, когда его приказ будет выполнен, Он беззвучно приоткрыл маленькую дверь и наполовину скрылся в помещении, не забывая, впрочем, внимательно следить за Ней, не выпуская Её с линии огня.
- Мы не возвращаемся в камеру? - не оборачиваясь, поинтересовалась Она.
- А вы наблюдательны, сударыня, - поразительно, как быстро Он переходил со строгого уставного языка на изящные аристократические обороты. - Совершенно верно. Мы не возвращаемся в камеру.
- А куда же нас ведёт дорога, сударь?
- Коль скоро вы будете любезны потерпеть ровно минуту, то клянусь вам - вы узнаете.
Забросив на спину небольшой вещмешок, Он махнул рукой.
- Вперёд. Дистанция три шага...
*
- Теперь налево. Стоять. К стене.
Когда Она послушно выполнила требование, Он, поднатужившись, распахнул тяжелую, бронированную дверь.
- Выйдя наружу - шаг влево, присесть, не двигаться. Вперёд.
Она недоуменно приподняла бровь, но приказ выполнила в точности. Снаружи дверь была утоплена в землю и сделав шаг влево Она оказалась в крохотной щели, где её не было видно ни сверху, ни изнутри, ни со стороны земляных ступенек, ведущих к двери. Следом за Ней снаружи показался и Он. Стянул со спины вещмешок и бросил ей в руки.
- Переодевайтесь, сударыня. Простите великодушно, но отворачиваться - несмотря на строжайшие требования этикета - я не буду. Сами понимаете - небольшая корректура со стороны войны.
- Прекрасно понимаю, сударь. Не волнуйтесь, в вашем присутствии мне уже нечего стыдиться, - Она развязала вещмешок. Внутри обнаружился камуфлированный комбинезон, удобные высокие ботинки, упаковку сухпайка, полную - судя по весу - флягу и разряженный пистолет.
- И как это понимать, сударь, позвольте полюбопытствовать? - втискиваясь в комбинезон, поинтересовалась Она.
- Я здесь уже три года. За эти три года вы, сударыня, первая кто знает что "туше" - это не способ приготовления мяса. Идёте прямо, до "колючки". Второй столбик вкопан неплотно, его легко свалить одним пинком. Дальше минное поле - запомните хорошенько, над каждой миной есть пометка на земле - три травинки, торчащие вертикально. Минное поле - сто метров. Как только пройдёте - берите на десять часов. Там овраг, внутри должен быть секрет, но днём он не выставляется. По оврагу незамеченной выйдете к реке, а там уже никого из наших. Готовы?
- Готова, - подтвердила Она, сунув, за неимением кобуры, пистолет за пояс и забросив на спину вещмешок.
- Окно будет через минуту. Прошу вас, - Он протянул ей пистолетный магазин, набитый тускло блестящими в полуденном солнце патронами. - Искренне надеюсь на ваше благоразумие.
- Не беспокойтесь, сударь, - Она споро вогнала магазин в пистолет, щёлкнула затвором... и вернула оружие за пояс. - Вы первый, от кого я здесь услышала слово "сударыня" как таковое.
- Десять секунд, - предупредил Он, не отрывая от неё внимательного взгляда. - Надеюсь, нам больше не придётся встретиться, сударыня... Вы сами понимаете, почему.
- Прекрасно понимаю. И безумно об этом сожалею. Кто знает, как бы...
- Время. Вперёд!
Она оборвала себя на полуслове и ринулась к ограде.
Он внимательно смотрел ей вслед. Вот Она у "колючки". Вот ударом ноги выбила столбик, обрушив целый сегмент спирали Бруно. Он перебросил автомат за спину и потянул из кобуры пистолет. Вот Она перепрыгнула рухнувшую ограду. Он щёлкнул предохранителем. Она вышла на минное поле. Пистолет с тихим "клац" автоматически дослал патрон в патронник. Вот Она быстро и уверенно огибает мины. Она уже на границе поля. Ещё ровно секунда - и спрыгнет в овраг, скрывшись из виду.Грохнул выстрел.
- Тревога! Тревога!!!
- Что случилось?! - выметнулась из бункера наружу дежурная группа.
- Сбежала, сучка... - зажимая ногу пальцами, между которых наружу сочилась кровь, выругался Он. - У неё мой пистолет! Блядь, да не стойте! Она рванула на два часа! Быстрее, блядь, уйдет же, мразь!!!
- Группа, за мной! - рыкнул Сержант и припустил к КПП. А Он, одной рукой разрывая ИПП, второй аккуратно сунул своё табельное оружие в крохотный тайник под ступеньками, где обычно прятал выпивку.
"Надеюсь, мы с тобой не встретимся. Очень надеюсь. Иначе..."
……
- А Хайяль у нас - удачливая.
- Положим, не я - удачливая, а офицер - порядочный, - Сумийя аккуратно отодвинула чашку.
- Удача - дело хорошее, - Ахья нахмурился. - Но хотел бы я знать, почему он вдруг "стал в тебя такой влюбленный", как говорил один персонаж из одного фильма.
- А я почем знаю, - девушка безразлично повела плечом. - Я же уже рассказывала. Меня привели на допрос к полковнику. Очередной допрос. Полковник проявил к моей особе вполне понятный для его интеллектуального уровня интерес. Захотел лично допросить. Но мой сопровождающий заартачился. Полковник, видать, что-то про него знает, что его вынудило вести себя, как полагается по уставу, а не как ему, полковнику, хочется. Потом меня вывели, выдали оружие, выдали форму, и отпустили. Все. Обмен любезностями я пересказывать не буду. В пятый раз же будет.
Ахья повертел в руке зажигалку, свернул папиросу, прикурил.
- Что-то тут не так. Придется тебе пока посидеть на базе, за аналитикой, пока мы все не выясним.
- Еще чего! - Сумийя возмущено задрала подбородок. - Планы я принесла? Принесла. Акция потом удалась? Удалась. Я что,наказана?
Скрипнула дверь, и раздался тихий шорох колес инвалидной коляски.
- Вовсе нет, дитя мое. Ахья делает так для твоего же блага, - седобородый мулла в зеленой чалме, ловко управляясь с инвалидным креслом, остановился возле колченогого стола.
- Шейх Ясин, - Ахья встал и склонил голову.
Сумийя поднялась молча. Она опустила глаза, но ее щеки все еще пылали.
- Ахья прав. В твоей истории много непонятного. Мы ни в коем случае тебя не подозреваем, - поймав возмущенный взгляд Хайяль, Шейх Ясин вскинул ладони в успокаивающем жесте. - Но мы не может ручаться за твою безопасность. Ты - настоящий воин Аллаха, Сумийя. Тебя назвали в честь первой благословенной жены Пророка Мухаммада. Ты должна понимать, как важно нам и для нашего дела узнать правду.
- Да не знаю я! - Сумийя замотала головой так, что платок хиджаба упал на плечи. - Не зна-ю. Я уже все рассказывала.
- А ты сама? Что ты сама по этому поводу думаешь? - Ахья потянулся было за папиросой, но, встретив укоризненный взгляд Шейха Ясина, поспешно отдернул руку.
- Ничего я не думаю. Я радуюсь, что попался хоть один порядочный человек, который не пялился на меня на этой чертовой базе. И у которого хватило совести или наивности меня отпустить. Я. Этому. Просто. Радуюсь, - Хайяль вскочила со стула и нервно прошлась по комнате. - и я не вижу ни малейшего повода запирать меня в четырех стенах на бумажной работе. В конце концов, если вы не хотите, что бы я оставалась здесь, в Газе, то отправьте меня куда-нибудь еще.
- В этом есть определенный смысл, Ахья, - Шейх Ясин задумчиво поправил чалму, цвет которой указывал на то, что ее владелец совершил хадж в Мекку и прикоснулся к священному камню Каабы.
- Если Вы так уверены, - Ахья с легким сомнением пожал плечами.
- Так будет лучше для всех. Хайяль поможет нашим Братьям в Хайфе. Вы узнате все об этом офицере. И когда Хайяль вернется, мы будем знать, как нам поступать дальше.
- Как вам будет угодно.
Шейх Ясин одобрительно покивал головой, улыбнулся Сумийе и коляска, тихо шурша колесами по неструганному деревянному полу, покатилась к дверям.
- Итак. Хайфа так Хайфа. Вот данные на объект. План стандартный. Приедешь - на месте утонишь недостающие детали. Вот данные по группе. Выезжаешь, - он задумчиво посмотрел в потолок. - Выезжаешь немедленно.
-Есть, Инженер, - Сумийя поправила куфийю, завязанную на манер хиджаба.
Он ненавидел тыл. Всё здесь было неправильно. Толпы людей, спокойно и свободно шедших по улицам. Магазины, где вещи продавались за деньги. Автомобили, не защищённые ничем, с огромными ветровыми стёклами. Голые улицы, где особо не спрячешься от прилетевшей под ноги гранаты... Зато здесь можно было выпить. Даже если для этого приходилось идти в бар.
Он не любил эти заведения. Слишком шумно. Слишком много людей. Слишком много музыки. Слишком мало оружия. Зато здесь наливали.
Он тяжело рухнул за стойку, перебросив автомат на правый бок - так, чтобы не мешал, но можно было быстро схватить его.
- Чего тебе? - мрачно поинтересовался бармен.
- Будьте так любезны, изобразить мне классический солдатский коктейль.
- Чо-чо?
- Водки налей и свали от меня нафиг, - буркнул Он, закатывая глаза. Как же сложно с этими идиотами. Ты к ним вежливо, с душой, а они... Перед кем мечешь бисер?
Перед ним появился полный доверху стакан. Бармен не появился - как Он и просил. Офицер сделал маленький глоток. Поморщился. Сделал глоток побольше...
- Будьте так любезны, чашечку чая.
Рука рефлекторно дёрнулась к оружию, спиртное брызнуло на стойку, но Он успел остановиться.
- Чо? - словесный запас у бармена разнообразием не отличался.
- Чая, блядь, принеси, мудила, - громко пояснил Офицер. - И потом скройся также быстро, как первый раз!
И когда бармен выставил на стойку точно такой же стакан как у Офицера, отличающийся только содержимым, Он медленно повернулся.
- Добрый вечер, милая барышня.
Она, как раз сделавшая глоток, поперхнулась. Её рука, в точности повторяя Его жест, потянулась за пояс...
- Не стоит, сударыня, - он чуть-чуть отклонился назад, демонстрируя глядящий точно на Неё чёрный глазок пистолетного ствола.
- Зачем же так быстро заканчивать беседу?
- Что... Что вы здесь делаете, сударь?
- Грешу, - пожал плечами Офицер. - Алкоголь - страшный грех, сударыня. Вот им я и грешу. А вы?
- Здесь подают невероятно вкусный, правильно приготовленный чай, - Она демонстративно приподняла стакан.
- Шутить изволите, сударыня, - улыбнулся Офицер. - Сие пойло, кое вы называете чаем, я не рискнул бы налить и коню в поилку. Итак... почему вы всё-таки здесь?
- Возможно, я захотела увидеть Вас?
- Польщён. Очень польщён. И вот ваше желание сбылось. Вы увидели меня. Что теперь, сударыня?
- Теперь, - она секунду помолчала. - Теперь, когда моё желание исполнено, я с чистым сердцем могу уйти.
- Я так не думаю, - сокрушенно покачал головой Офицер. - Вы же помните, что я говорил вам при нашей последней встрече, сударыня?
- "Надеюсь, нам больше не придётся встретиться", - процитировала она. - Я помню.
- А, значит, вы понимаете, что просто так вы отсюда уже не уйдёте...
....
- Назад, сударыня, - рука неуловимым движением скользнула за спину, но Он уже понимал, что не успевает. Осталось только схватить ее за плечо, развернуть, прикрывая собой от черной полосы десантного ножа. Словно со стороны, он услышал шорох рвущейся ткани, а потом пришла боль. Она разошлась волнами от живота в колени и в грудную клетку, горячими волнами, как кипяток.
- Милостивый государь, извольте пригнуться, - и заковыристая ругань на арабском.
- О, сейчас это не составит для меня труда, - он рефлекторно прижал руку к расползающемуся по ткани кителя черно-алому пятну.
Щелчок, выстрел, ругань. Это уже идиш, значит, свои. Значит, она попала.
- Осторожнее, девка кусается.
Он шагнул в сторону, уходя с линии огня. Вот уж защитил, так защитил. Под рукой осыпалась кирпичная крошка. Не падать, ни в коем случае не падать. Но боль рвала внутренности все сильнее, он чувствовал, как дрожит рука, стягивающая края разорванного кителя. Перед глазами закрутились разноцветные пятна, все быстрее, быстрее. Голоса, словно стали дальше. Идиш - значит, еще не все, Арабский, как плевок сквозь зубы - значит, до нее еще не добрались. Снова арабский - кто-то еще. Пятна слились в сплошной круговорот и....
- Милостивый государь, извольте очнуться и... И просто выпейте вот это.
От резкого запаха спирта закружилась голова и перед глазами снова поплыли цветные пятна.
- Что это, милая барышня? - он все же постарался улыбнуться.
- Лауданум, сударь. Перестаньте любезничать и выпейте.
Тонкая кисть скользнула под затылок, приподняла голову, вторая поднесла к его губам металлический стаканчик. Какие у нее красивые руки. Таким бы рукам браслеты пошли, а не оружие. Тяжелые золотые или серебряные браслеты, которые будут тихо звенеть при каждом жесте. Наверное, это начинается бред. Он послушно выпил содержимое и спирт обжег горло. С запозданием он уловил еще один, почти незаметный привкус. Но было уже поздно. Голова сначала стала тяжелой, а потом... Потом снова зазвенели браслеты. Тонкие смуглые руки легко сняли с него пропитанную кровь одежду, прохладные пальцы легко коснулись краев раны, прошлись, ощупывая.
- Вы врач, сударыня?
- Сейчас, да. Молчите, Вам нужно беречь дыхание.
- Но зачем? - черные участливые глаза были так близко. Сурьмы бы этим глазам, да чадру. Небесно-голубую. К смуглой коже и озерам глаз.
- Вот зачем.
И даже под опиумной настойкой он почувствовал, как игла прошивает его кожу, а за ней проходит нить.
- Дышите ровно, милостивый государь. так мы быстрее закончим.
Он честно постарался выровнять дыхание. Девочка же старается. Даже через опиумный туман он чувствовал, как дрожат ее руки. И дыхание частое, неглубокое, как у кошки. Голова стала легкой, как пушинка, браслеты звенели то ближе, то дальше. Частое дыхание раздавалось у самого уха. так близко. как же она тогда шьет? Какие у нее холодные пальцы. Она, наверное, замерзла. Хотя, как? здесь же так жарко. Жарко настолько, что хочется снять и собственную кожу. Почему ей не жарко?
- Я прошу Вас. - холодные руки ложатся на плечи. - Спокойнее, иначе...
Спокойнее. Да, сейчас, сейчас. Только пусть руки не убирает. Ей нельзя убирать рук. Иначе он просто сгорит. Сгорит внутри этой кожи, которую никак нельзя снять. Он схватил эти божественно-прохладные запястья и прижал к пылающему лицу, ко лбу, к губам. Ее руки, как вода. Их можно пить вечно. Прижаться к этим рукам и пить, пить, как колодезную воду, от которой начинает сводить зубы. Еще один глоток, всего один.
- Что вы?.. - голос, словно издалека.
Что? Неужели он не понимает. Да, она же и не может понимать. Ей вовсе не жарко. Иначе она не была бы... Под тканью легкой блузы руки были еще холоднее. Выше, к локтям, к плечам, торопливо вырывая пуговицы, как ненужные препятствия. Она рванулась назад. Нет. Нельзя. Всего один глоток. Еще один, последний. Что-то глухо треснуло под рукой, и, кажется, покатились пуговицы. Ее кожа пахнет снегом, снегом и железом, как колодезная вода. Как он в детстве пил эту воду и не мог напиться, расплескивая ее из жестяного ковша. Не ценил. Сейчас все не так. Вот впадинка у ключиц. Еще холоднее, чем руки. Холоднее, свежее, звонче. Какие у нее худые плечи. Черные косы падают на лицо. "Волосы ее - семь полос вороненой стали". Холод у раны. Ее руки.
- Не... не убирайте, - шепчет он запекшимися губами.
- Не буду, - тихо раздается дыханием у самых губ.
И он проваливается в колодезный холод рук, поцелуев, дыхания. Горячие пальцы скользят по груди, по бедрам. Как она не тает? Как в сказке про Снегурочку. Проклятая слабость, даже головы не поднять. Не дотянуться. Ее глаза так близко, почти рядом серебром по черни лунный луч играет на изгибе шеи. Но не дотянуться никак. Он в отчаянном порыве впивается ногтями в тонкую кожу и ощущает под пальцами что-то горячее. Тает! Только не сейчас. Еще немного, еще один глоток, что бы хоть немного успокоить этот пожар. На губах тоже что-то горячее. Горячее и соленое, с металлическим привкусом. И жар становиться тише. Да, еще немного. Он приникает к шее и чувствует, как холод, блаженный холод тихо расходится по коже. Еще немного и можно замерзнуть, но остановиться он уже не в силах и проваливается в холодную, морозную, снежную тьму.
...
Он открыл глаза и поморщился от яркого света. Голова раскалывалась, губы запеклись от жажды. Не поднимая головы, он постарался осмотреться. Пустая комната, никого и ничего. Почти ничего. Рядом с ним, на его форме, сложенной аккуратной стопкой, лежало его оружие.
Франция, Париж, двадцать лет спустя.
Он медленно шагал по людной улице, тяжело опираясь на массивную трость. Едва слышно позвякивали маленькие, совсем не помпезные ордена на груди, привычно чеканили шаг ноги в высоких, форменных ботинках, слегка позвякивала кобура с наградным револьвером.
Он умело лавировал в толпе, избегая столкновений. Глаза привычно сканировали всё вокруг, отмечая возможные укрытия, огневые точки, места эвакуации...
Что-то мягко толкнуло его в плечо. Дернулась голова, метнулась к кобуре рука... но Он успел остановиться, и рука - сменив направление - сдёрнула с головы легионерский берет, обнажив абсолютно седые волосы.
- Прошу прощения, сударыня, - склонился он в коротком полупоклоне.
- Ничего страшного, сударь. Это вы простите меня, - лёгким книксеном ответила ему женщина.
Манера речи. Голос. Умение держаться. Лёгкий поворот головы. Так и не изменившаяся за годы причёска. Шаг - с лёгким, едва заметным доворотом бедра...
- Я рад, что вы в добром здравии, сударыня, - произнёс Офицер в воздух, стоя на перекрестке и смотря Ей вслед до тех пор, пока Она не растворилась в дневной парижской толпе.
№ 10
На песню «Патрон одиночества».
Название: Тouche
Жанр: драма
Рейтинг: R
читать дальше
- У тебя три дня, - он свернул карту и поправил куфийю, небрежно обмотанную вокруг шеи.
- Я успею, Ахья.
- Давай повторим еще раз." Иргун" все таки.
Она нервным жестом поправила хиджаб, надвинув его до самых бровей.
- Никаких импровизаций. Никаких акций...
Она говорила, он слушал, время от времени сверяясь с бумагами, в некоторых местах кивал.
- Хорошо. Если влипнешь, никакой самодеятельности.
- Да какая в таком амплуа самодеятельность. Если влипну, вся надежда на Латифа.
- Отставить шуточки, - быстрая улыбка и тонкие пальцы, все в мелких ожогах и порезах, быстро сворачивают папиросу.
- Так точно, Инженер, - ее рука взлетела в четком офицерском салюте.
- Я серьезно, Сумийя. Не до шуток сейчас.
.....
- Ну-ну, - Он еще раз окинул ее оценивающим взглядом. - Нарядик тот еще. Ты не влипнешь, ты просто дальше ближайшей столовой не пройдешь.
- У них женщины ТАК одеваются, - Сумийя нервно одернула короткую юбку.
Ахья неодобрительно поморщился, но смолчал.
Она в последний раз проверила, все ли на месте, не ли чего лишнего. Вроде бы все. Рука коснулась потемневшего простенького ключа на цепочке, дрогнула, замерла. Сумийя глубоко вздохнула и решительно потянула цепочку через голову.
- Вот, держи. Не вернусь - брату отдашь.
Он коротко кивнул, и спрятал ключ куда-то под куфийю.
- Отставить пораженческие разговорчики.
- Так точно, - она криво улыбнулась, вытянулась по стойке "смирно".
Ахья оценил зрелище и фыркнул.
- Ну, все. Доберусь - выйду на связь, - она перехватила его строгий взгляд. - И да, никакой самодеятельности.
- Ага, - кивнул он. - Взрывчатку отдай.
- А если засыплюсь?
- Я сказал, взрывчатку отдай.
Она тяжело вздохнула и бросила пояс на пол.
- Вот так- то лучше. Ну, удачи, Хайяль.
- Спасибо, Инженер.
Он задумчиво провёл рукой по разложенным на столе железкам. Три тонких, даже изящных стилета. Массивный десантный нож. Пистолет скрытного ношения. Светошумовая граната. Крохотный передатчик.
- Любопытно, - протянул Он, поднимая с пола последнюю непроверенную деталь одежды. Встряхнул её, прищурился, внимательно осматривая блестящую ткань. Мелькнуло лезвие, и короткая юбка с тихим треском разошлась по шву. Зазвенела по бетонному полу тонкая проволочка отмычки. Он подобрал её, и отмычка заняла своё место рядом с остальными конфискованными предметами, а остатки юбки отправились в груду изуродованных в процессе обыска вещей.
Он снял со спинки стула мешковатые, грязно-серые брюки без резинки и пуговицы и бросил их под ноги пленника.
- Одевайтесь, - коротко приказал Он. - А пока вы одеваетесь... не соблаговолите ли объяснить мне, сударыня - ну зачем вам всё это?
Он удобно устроился на одиноком стуле, стоявшем в углу крошечного бетонного отсека блиндажа, барабаня пальцами по цевью автомата.
Она выпрямилась, одной рукой непринужденно - словно дамскую сумочку на вечернем балу - придерживая спадающие брюки, а второй демонстративно прикрывая грудь, и улыбнулась, пожав плечами.
- Понимаете ли, сударь... Есть такое слово: идея. И есть такое понятие: за идею.
- Прекрасно понимаю, милая барышня. Но неужто, - Он окинул её взглядом. - Идея того стоит?
- А как вы сами считаете? - парировала Она.
- Туше, - Он несколько раз хлопнул в ладоши и со вздохом поднялся на ноги. - Прошу вас. Нет-нет, милостиво простите, но передо мной. Дистанция три шага. Вперёд, сударыня...
- Значит, в пятом секторе, говоришь... - тучный Полковник, обильно потеющий в тяжелом офицерском кителе, похотливо ухмыльнулся, выпустив густой клуб сигарного дыма Ей прямо в лицо.
- Так точно, - кивнул Он. - Пыталась проникнуть внутрь периметра обороны. Задержали. Обыскали. У неё нашли вот это...
На стол перед полковником легли гранаты, ножи, пистолет.
- Призналась? - уточнил Полковник, разглядывая конфискованное.
- Так точно. Своей задачи не скрывала. Разведка, поиск возможного пути для диверсионных групп, отход. Больше ничего.
- Что значит "ничего"? - недовольно пожевав куцую сигару, Полковник поднял на Него возмущенный взгляд. - К какой части принадлежит? Где базируется? Координаты точки отхода? Пароли для прохода?
- Не рассказывает.
- Допрос?
- Второй степени, - кивнул Он.
- Поня-я-я-ятно... - с масляной улыбочкой протянул Полковник, снова принявшись разглядывать изящную, полуобнаженную фигурку. - Придётся перейти на третью стадию... ты это... погуляй пока полчасика. А я займусь... кхе-кхе... допросом.
- Никак нет.
- Что ты сказал?
- Никак нет, - повторил Он. - Согласно уставу, высшее командное звено не проводит допросов из соображений безопасности.
- Ты мне перечишь? - уши Полковника покраснели от гнева. - Ты! Перечишь Мне?!
- Никак нет, - Он был также спокоен и бесстрастен... только вот правая рука едва заметно переместилась чуть ближе к рукоятке автомата. - Только цитирую вам устав.
От Полковника не укрылось Его движение. Полковник вспомнил, что Его перевели к ним в разведроту с прошлого места службы из-за какой-то очень мутной истории... якобы, какой-то офицер при зачистке не утерпел да разложил какую-то местную прямо на мостовой... а потом подорвался на растяжке. Только здание, где бедняге так не повезло, было уже зачищено, а последним перед тем офицером туда заходил именно Он.
- Ладно, - пожевав губами, наконец с неохотой кивнул Полковник. - У тебя есть час. Если через час Она не расколется, я буду вынужден, - он подчеркнул это слово - заняться допросом лично.
- Так точно, - отсалютовал он. - Пленная. Передо мной. Дистанция три шага. На выход!
- Так точно, - Она позволила себе короткую ухмылку, в точности повторив Его салют, подняв для этого руку, которой прикрывала грудь. Полковник с тяжелым свистом втянул воздух, но всё-таки промолчал.
*
- Пленная, стоять. Лицом к стене, руки за голову.
Дождавшись, когда его приказ будет выполнен, Он беззвучно приоткрыл маленькую дверь и наполовину скрылся в помещении, не забывая, впрочем, внимательно следить за Ней, не выпуская Её с линии огня.
- Мы не возвращаемся в камеру? - не оборачиваясь, поинтересовалась Она.
- А вы наблюдательны, сударыня, - поразительно, как быстро Он переходил со строгого уставного языка на изящные аристократические обороты. - Совершенно верно. Мы не возвращаемся в камеру.
- А куда же нас ведёт дорога, сударь?
- Коль скоро вы будете любезны потерпеть ровно минуту, то клянусь вам - вы узнаете.
Забросив на спину небольшой вещмешок, Он махнул рукой.
- Вперёд. Дистанция три шага...
*
- Теперь налево. Стоять. К стене.
Когда Она послушно выполнила требование, Он, поднатужившись, распахнул тяжелую, бронированную дверь.
- Выйдя наружу - шаг влево, присесть, не двигаться. Вперёд.
Она недоуменно приподняла бровь, но приказ выполнила в точности. Снаружи дверь была утоплена в землю и сделав шаг влево Она оказалась в крохотной щели, где её не было видно ни сверху, ни изнутри, ни со стороны земляных ступенек, ведущих к двери. Следом за Ней снаружи показался и Он. Стянул со спины вещмешок и бросил ей в руки.
- Переодевайтесь, сударыня. Простите великодушно, но отворачиваться - несмотря на строжайшие требования этикета - я не буду. Сами понимаете - небольшая корректура со стороны войны.
- Прекрасно понимаю, сударь. Не волнуйтесь, в вашем присутствии мне уже нечего стыдиться, - Она развязала вещмешок. Внутри обнаружился камуфлированный комбинезон, удобные высокие ботинки, упаковку сухпайка, полную - судя по весу - флягу и разряженный пистолет.
- И как это понимать, сударь, позвольте полюбопытствовать? - втискиваясь в комбинезон, поинтересовалась Она.
- Я здесь уже три года. За эти три года вы, сударыня, первая кто знает что "туше" - это не способ приготовления мяса. Идёте прямо, до "колючки". Второй столбик вкопан неплотно, его легко свалить одним пинком. Дальше минное поле - запомните хорошенько, над каждой миной есть пометка на земле - три травинки, торчащие вертикально. Минное поле - сто метров. Как только пройдёте - берите на десять часов. Там овраг, внутри должен быть секрет, но днём он не выставляется. По оврагу незамеченной выйдете к реке, а там уже никого из наших. Готовы?
- Готова, - подтвердила Она, сунув, за неимением кобуры, пистолет за пояс и забросив на спину вещмешок.
- Окно будет через минуту. Прошу вас, - Он протянул ей пистолетный магазин, набитый тускло блестящими в полуденном солнце патронами. - Искренне надеюсь на ваше благоразумие.
- Не беспокойтесь, сударь, - Она споро вогнала магазин в пистолет, щёлкнула затвором... и вернула оружие за пояс. - Вы первый, от кого я здесь услышала слово "сударыня" как таковое.
- Десять секунд, - предупредил Он, не отрывая от неё внимательного взгляда. - Надеюсь, нам больше не придётся встретиться, сударыня... Вы сами понимаете, почему.
- Прекрасно понимаю. И безумно об этом сожалею. Кто знает, как бы...
- Время. Вперёд!
Она оборвала себя на полуслове и ринулась к ограде.
Он внимательно смотрел ей вслед. Вот Она у "колючки". Вот ударом ноги выбила столбик, обрушив целый сегмент спирали Бруно. Он перебросил автомат за спину и потянул из кобуры пистолет. Вот Она перепрыгнула рухнувшую ограду. Он щёлкнул предохранителем. Она вышла на минное поле. Пистолет с тихим "клац" автоматически дослал патрон в патронник. Вот Она быстро и уверенно огибает мины. Она уже на границе поля. Ещё ровно секунда - и спрыгнет в овраг, скрывшись из виду.Грохнул выстрел.
- Тревога! Тревога!!!
- Что случилось?! - выметнулась из бункера наружу дежурная группа.
- Сбежала, сучка... - зажимая ногу пальцами, между которых наружу сочилась кровь, выругался Он. - У неё мой пистолет! Блядь, да не стойте! Она рванула на два часа! Быстрее, блядь, уйдет же, мразь!!!
- Группа, за мной! - рыкнул Сержант и припустил к КПП. А Он, одной рукой разрывая ИПП, второй аккуратно сунул своё табельное оружие в крохотный тайник под ступеньками, где обычно прятал выпивку.
"Надеюсь, мы с тобой не встретимся. Очень надеюсь. Иначе..."
……
- А Хайяль у нас - удачливая.
- Положим, не я - удачливая, а офицер - порядочный, - Сумийя аккуратно отодвинула чашку.
- Удача - дело хорошее, - Ахья нахмурился. - Но хотел бы я знать, почему он вдруг "стал в тебя такой влюбленный", как говорил один персонаж из одного фильма.
- А я почем знаю, - девушка безразлично повела плечом. - Я же уже рассказывала. Меня привели на допрос к полковнику. Очередной допрос. Полковник проявил к моей особе вполне понятный для его интеллектуального уровня интерес. Захотел лично допросить. Но мой сопровождающий заартачился. Полковник, видать, что-то про него знает, что его вынудило вести себя, как полагается по уставу, а не как ему, полковнику, хочется. Потом меня вывели, выдали оружие, выдали форму, и отпустили. Все. Обмен любезностями я пересказывать не буду. В пятый раз же будет.
Ахья повертел в руке зажигалку, свернул папиросу, прикурил.
- Что-то тут не так. Придется тебе пока посидеть на базе, за аналитикой, пока мы все не выясним.
- Еще чего! - Сумийя возмущено задрала подбородок. - Планы я принесла? Принесла. Акция потом удалась? Удалась. Я что,наказана?
Скрипнула дверь, и раздался тихий шорох колес инвалидной коляски.
- Вовсе нет, дитя мое. Ахья делает так для твоего же блага, - седобородый мулла в зеленой чалме, ловко управляясь с инвалидным креслом, остановился возле колченогого стола.
- Шейх Ясин, - Ахья встал и склонил голову.
Сумийя поднялась молча. Она опустила глаза, но ее щеки все еще пылали.
- Ахья прав. В твоей истории много непонятного. Мы ни в коем случае тебя не подозреваем, - поймав возмущенный взгляд Хайяль, Шейх Ясин вскинул ладони в успокаивающем жесте. - Но мы не может ручаться за твою безопасность. Ты - настоящий воин Аллаха, Сумийя. Тебя назвали в честь первой благословенной жены Пророка Мухаммада. Ты должна понимать, как важно нам и для нашего дела узнать правду.
- Да не знаю я! - Сумийя замотала головой так, что платок хиджаба упал на плечи. - Не зна-ю. Я уже все рассказывала.
- А ты сама? Что ты сама по этому поводу думаешь? - Ахья потянулся было за папиросой, но, встретив укоризненный взгляд Шейха Ясина, поспешно отдернул руку.
- Ничего я не думаю. Я радуюсь, что попался хоть один порядочный человек, который не пялился на меня на этой чертовой базе. И у которого хватило совести или наивности меня отпустить. Я. Этому. Просто. Радуюсь, - Хайяль вскочила со стула и нервно прошлась по комнате. - и я не вижу ни малейшего повода запирать меня в четырех стенах на бумажной работе. В конце концов, если вы не хотите, что бы я оставалась здесь, в Газе, то отправьте меня куда-нибудь еще.
- В этом есть определенный смысл, Ахья, - Шейх Ясин задумчиво поправил чалму, цвет которой указывал на то, что ее владелец совершил хадж в Мекку и прикоснулся к священному камню Каабы.
- Если Вы так уверены, - Ахья с легким сомнением пожал плечами.
- Так будет лучше для всех. Хайяль поможет нашим Братьям в Хайфе. Вы узнате все об этом офицере. И когда Хайяль вернется, мы будем знать, как нам поступать дальше.
- Как вам будет угодно.
Шейх Ясин одобрительно покивал головой, улыбнулся Сумийе и коляска, тихо шурша колесами по неструганному деревянному полу, покатилась к дверям.
- Итак. Хайфа так Хайфа. Вот данные на объект. План стандартный. Приедешь - на месте утонишь недостающие детали. Вот данные по группе. Выезжаешь, - он задумчиво посмотрел в потолок. - Выезжаешь немедленно.
-Есть, Инженер, - Сумийя поправила куфийю, завязанную на манер хиджаба.
Он ненавидел тыл. Всё здесь было неправильно. Толпы людей, спокойно и свободно шедших по улицам. Магазины, где вещи продавались за деньги. Автомобили, не защищённые ничем, с огромными ветровыми стёклами. Голые улицы, где особо не спрячешься от прилетевшей под ноги гранаты... Зато здесь можно было выпить. Даже если для этого приходилось идти в бар.
Он не любил эти заведения. Слишком шумно. Слишком много людей. Слишком много музыки. Слишком мало оружия. Зато здесь наливали.
Он тяжело рухнул за стойку, перебросив автомат на правый бок - так, чтобы не мешал, но можно было быстро схватить его.
- Чего тебе? - мрачно поинтересовался бармен.
- Будьте так любезны, изобразить мне классический солдатский коктейль.
- Чо-чо?
- Водки налей и свали от меня нафиг, - буркнул Он, закатывая глаза. Как же сложно с этими идиотами. Ты к ним вежливо, с душой, а они... Перед кем мечешь бисер?
Перед ним появился полный доверху стакан. Бармен не появился - как Он и просил. Офицер сделал маленький глоток. Поморщился. Сделал глоток побольше...
- Будьте так любезны, чашечку чая.
Рука рефлекторно дёрнулась к оружию, спиртное брызнуло на стойку, но Он успел остановиться.
- Чо? - словесный запас у бармена разнообразием не отличался.
- Чая, блядь, принеси, мудила, - громко пояснил Офицер. - И потом скройся также быстро, как первый раз!
И когда бармен выставил на стойку точно такой же стакан как у Офицера, отличающийся только содержимым, Он медленно повернулся.
- Добрый вечер, милая барышня.
Она, как раз сделавшая глоток, поперхнулась. Её рука, в точности повторяя Его жест, потянулась за пояс...
- Не стоит, сударыня, - он чуть-чуть отклонился назад, демонстрируя глядящий точно на Неё чёрный глазок пистолетного ствола.
- Зачем же так быстро заканчивать беседу?
- Что... Что вы здесь делаете, сударь?
- Грешу, - пожал плечами Офицер. - Алкоголь - страшный грех, сударыня. Вот им я и грешу. А вы?
- Здесь подают невероятно вкусный, правильно приготовленный чай, - Она демонстративно приподняла стакан.
- Шутить изволите, сударыня, - улыбнулся Офицер. - Сие пойло, кое вы называете чаем, я не рискнул бы налить и коню в поилку. Итак... почему вы всё-таки здесь?
- Возможно, я захотела увидеть Вас?
- Польщён. Очень польщён. И вот ваше желание сбылось. Вы увидели меня. Что теперь, сударыня?
- Теперь, - она секунду помолчала. - Теперь, когда моё желание исполнено, я с чистым сердцем могу уйти.
- Я так не думаю, - сокрушенно покачал головой Офицер. - Вы же помните, что я говорил вам при нашей последней встрече, сударыня?
- "Надеюсь, нам больше не придётся встретиться", - процитировала она. - Я помню.
- А, значит, вы понимаете, что просто так вы отсюда уже не уйдёте...
....
- Назад, сударыня, - рука неуловимым движением скользнула за спину, но Он уже понимал, что не успевает. Осталось только схватить ее за плечо, развернуть, прикрывая собой от черной полосы десантного ножа. Словно со стороны, он услышал шорох рвущейся ткани, а потом пришла боль. Она разошлась волнами от живота в колени и в грудную клетку, горячими волнами, как кипяток.
- Милостивый государь, извольте пригнуться, - и заковыристая ругань на арабском.
- О, сейчас это не составит для меня труда, - он рефлекторно прижал руку к расползающемуся по ткани кителя черно-алому пятну.
Щелчок, выстрел, ругань. Это уже идиш, значит, свои. Значит, она попала.
- Осторожнее, девка кусается.
Он шагнул в сторону, уходя с линии огня. Вот уж защитил, так защитил. Под рукой осыпалась кирпичная крошка. Не падать, ни в коем случае не падать. Но боль рвала внутренности все сильнее, он чувствовал, как дрожит рука, стягивающая края разорванного кителя. Перед глазами закрутились разноцветные пятна, все быстрее, быстрее. Голоса, словно стали дальше. Идиш - значит, еще не все, Арабский, как плевок сквозь зубы - значит, до нее еще не добрались. Снова арабский - кто-то еще. Пятна слились в сплошной круговорот и....
- Милостивый государь, извольте очнуться и... И просто выпейте вот это.
От резкого запаха спирта закружилась голова и перед глазами снова поплыли цветные пятна.
- Что это, милая барышня? - он все же постарался улыбнуться.
- Лауданум, сударь. Перестаньте любезничать и выпейте.
Тонкая кисть скользнула под затылок, приподняла голову, вторая поднесла к его губам металлический стаканчик. Какие у нее красивые руки. Таким бы рукам браслеты пошли, а не оружие. Тяжелые золотые или серебряные браслеты, которые будут тихо звенеть при каждом жесте. Наверное, это начинается бред. Он послушно выпил содержимое и спирт обжег горло. С запозданием он уловил еще один, почти незаметный привкус. Но было уже поздно. Голова сначала стала тяжелой, а потом... Потом снова зазвенели браслеты. Тонкие смуглые руки легко сняли с него пропитанную кровь одежду, прохладные пальцы легко коснулись краев раны, прошлись, ощупывая.
- Вы врач, сударыня?
- Сейчас, да. Молчите, Вам нужно беречь дыхание.
- Но зачем? - черные участливые глаза были так близко. Сурьмы бы этим глазам, да чадру. Небесно-голубую. К смуглой коже и озерам глаз.
- Вот зачем.
И даже под опиумной настойкой он почувствовал, как игла прошивает его кожу, а за ней проходит нить.
- Дышите ровно, милостивый государь. так мы быстрее закончим.
Он честно постарался выровнять дыхание. Девочка же старается. Даже через опиумный туман он чувствовал, как дрожат ее руки. И дыхание частое, неглубокое, как у кошки. Голова стала легкой, как пушинка, браслеты звенели то ближе, то дальше. Частое дыхание раздавалось у самого уха. так близко. как же она тогда шьет? Какие у нее холодные пальцы. Она, наверное, замерзла. Хотя, как? здесь же так жарко. Жарко настолько, что хочется снять и собственную кожу. Почему ей не жарко?
- Я прошу Вас. - холодные руки ложатся на плечи. - Спокойнее, иначе...
Спокойнее. Да, сейчас, сейчас. Только пусть руки не убирает. Ей нельзя убирать рук. Иначе он просто сгорит. Сгорит внутри этой кожи, которую никак нельзя снять. Он схватил эти божественно-прохладные запястья и прижал к пылающему лицу, ко лбу, к губам. Ее руки, как вода. Их можно пить вечно. Прижаться к этим рукам и пить, пить, как колодезную воду, от которой начинает сводить зубы. Еще один глоток, всего один.
- Что вы?.. - голос, словно издалека.
Что? Неужели он не понимает. Да, она же и не может понимать. Ей вовсе не жарко. Иначе она не была бы... Под тканью легкой блузы руки были еще холоднее. Выше, к локтям, к плечам, торопливо вырывая пуговицы, как ненужные препятствия. Она рванулась назад. Нет. Нельзя. Всего один глоток. Еще один, последний. Что-то глухо треснуло под рукой, и, кажется, покатились пуговицы. Ее кожа пахнет снегом, снегом и железом, как колодезная вода. Как он в детстве пил эту воду и не мог напиться, расплескивая ее из жестяного ковша. Не ценил. Сейчас все не так. Вот впадинка у ключиц. Еще холоднее, чем руки. Холоднее, свежее, звонче. Какие у нее худые плечи. Черные косы падают на лицо. "Волосы ее - семь полос вороненой стали". Холод у раны. Ее руки.
- Не... не убирайте, - шепчет он запекшимися губами.
- Не буду, - тихо раздается дыханием у самых губ.
И он проваливается в колодезный холод рук, поцелуев, дыхания. Горячие пальцы скользят по груди, по бедрам. Как она не тает? Как в сказке про Снегурочку. Проклятая слабость, даже головы не поднять. Не дотянуться. Ее глаза так близко, почти рядом серебром по черни лунный луч играет на изгибе шеи. Но не дотянуться никак. Он в отчаянном порыве впивается ногтями в тонкую кожу и ощущает под пальцами что-то горячее. Тает! Только не сейчас. Еще немного, еще один глоток, что бы хоть немного успокоить этот пожар. На губах тоже что-то горячее. Горячее и соленое, с металлическим привкусом. И жар становиться тише. Да, еще немного. Он приникает к шее и чувствует, как холод, блаженный холод тихо расходится по коже. Еще немного и можно замерзнуть, но остановиться он уже не в силах и проваливается в холодную, морозную, снежную тьму.
...
Он открыл глаза и поморщился от яркого света. Голова раскалывалась, губы запеклись от жажды. Не поднимая головы, он постарался осмотреться. Пустая комната, никого и ничего. Почти ничего. Рядом с ним, на его форме, сложенной аккуратной стопкой, лежало его оружие.
Франция, Париж, двадцать лет спустя.
Он медленно шагал по людной улице, тяжело опираясь на массивную трость. Едва слышно позвякивали маленькие, совсем не помпезные ордена на груди, привычно чеканили шаг ноги в высоких, форменных ботинках, слегка позвякивала кобура с наградным револьвером.
Он умело лавировал в толпе, избегая столкновений. Глаза привычно сканировали всё вокруг, отмечая возможные укрытия, огневые точки, места эвакуации...
Что-то мягко толкнуло его в плечо. Дернулась голова, метнулась к кобуре рука... но Он успел остановиться, и рука - сменив направление - сдёрнула с головы легионерский берет, обнажив абсолютно седые волосы.
- Прошу прощения, сударыня, - склонился он в коротком полупоклоне.
- Ничего страшного, сударь. Это вы простите меня, - лёгким книксеном ответила ему женщина.
Манера речи. Голос. Умение держаться. Лёгкий поворот головы. Так и не изменившаяся за годы причёска. Шаг - с лёгким, едва заметным доворотом бедра...
- Я рад, что вы в добром здравии, сударыня, - произнёс Офицер в воздух, стоя на перекрестке и смотря Ей вслед до тех пор, пока Она не растворилась в дневной парижской толпе.
Вопрос: Оцените текст. Поставьте балл
| 1. 1 | 1 | (6.67%) | |
| 2. 2 | 0 | (0%) | |
| 3. 3 | 1 | (6.67%) | |
| 4. 4 | 0 | (0%) | |
| 5. 5 | 4 | (26.67%) | |
| 6. 6 | 0 | (0%) | |
| 7. 7 | 2 | (13.33%) | |
| 8. 8 | 1 | (6.67%) | |
| 9. 9 | 2 | (13.33%) | |
| 10. 10 | 4 | (26.67%) | |
| Всего: | 15 | ||